Портал | Форум | Контакт 


Выпуски журнала

Баннеры




Свидетельство



Точка зрения

О филологическом образовании и благородном негодовании

Романова Алена Николаевна - к.ф.н., доцент кафедры литературы КГУ им. Н.А.Некрасова (г.Кострома)

Приступая к работе над Концепцией филологического образования, участники рабочей группы, конечно, не предполагали, что созданный ими документ будет тут же высечен золотыми буквами на Кремлевской стене. На всеобщую и безоговорочную поддержку не рассчитывали, но и эпатировать публику не собирались. Стремились, прежде всего, закрепить и оформить идеи, которые признаются абсолютным большинством профессионального сообщества, соединить в документе сложившиеся задолго до нас подходы к изучению русского языка и литературы и то лучшее, что вошло в школьную практику в последние десятилетия.

Поэтому, предлагая Концепцию для обсуждения, мы надеялись на конструктивную критику и на предметный разговор. Конечно, такое профессиональное обсуждение происходило и продолжается сейчас: в региональных отделениях Ассоциации учителей литературы и русского языка, на съезде в Ульяновске, в методических объединениях словесников и в отдельных школах по всей стране. И оно проходит спокойно и незаметно для широкой непедагогической общественности, с пользой и без лишнего ажиотажа.

Но одновременно против Концепции поднимается хорошо организованная шумно-пенистая «волна протеста». Тут и телешоу, и радиопередачи, и гневные речи журналистов, специализирующихся на том, чтобы будоражить публику и манипулировать «общественным мнением». И пафосные комментарии в интернете, и, наконец, открытые письма «в защиту»...

Одна надежда – что есть у людей глаза и уши, и собственный ясный разум, позволяющий отличать обоснованные претензии от голословных обвинений, конструктивную критику от патетических возгласов, нередко скрывающих самую заурядную ложь.

Отвечать на все агрессивные высказывания нет смысла, разоблачать все передергивания никаких слов не хватит. Возьмем только один пример. Вот развернутый комментарий кандидата педагогических наук, профессора МГПУ Е.С. Романичевой на форуме Инновационной образовательной сети «Эврика». Отзыв, по первому впечатлению, сдержанный, беспристрастный, настраивающий читателя на доверие. Автор как опытный полемист начинает анализ с позитивных оценок, сравнивая черновую редакцию и итоговый текст Концепции. Только потом почему-то в рассуждения вкрадывается «маленькая неточность»... И вот уже Е.С. Романичева сурово обвиняет авторов концепции в том, что требуя распределить дидактические единицы по годам обучения, они дают «зеленый свет» единому учебнику литературы и душат всю творческую свободу учителя и авторов учебников тоже:

«...составителями сделано все, чтобы свести на нет свободу учителя и авторов учебников в части формирования предметного содержания, которые предусмотрены новыми ФГОСами. < > предлагается жестко распределить этот перечень по годам обучения. В этом случае – многочисленные авторские программы будут просто не нужны, а рабочая программа учителя – заменена планированием. Отсюда один шаг к единому учебнику».

Очень серьезное обвинение. Действительно, возьмись авторы Концепции распределять произведения по годам обучения – авторским линиям пришлось бы худо. Ведь сейчас жесткой привязки конкретного произведения к конкретному классу нет. Одни школьники изучают «Бородино» М.Ю. Лермонтова в 5 классе, другие в 6, а третьи в 7. И зависит это от того, как построена программа, какую методическую идею в ней воплощает авторский коллектив. Неужели теперь всей страной, поголовно все (допустим, шестиклассники) будут в одно и то же время (допустим, в октябре) зубрить «Скажи-ка, дядя, ведь недаром...»? Кому-то такая картинка покажется кошмаром, а у кого-то исторгнет слезу умиления... Только вот ничего подобного разработчики Концепции не предлагают. Это за них «додумала» Е.С. Романичева. А вот что самом деле сказано в документе:

В рамках Концепции невозможно жестко регламентировать распределение дидактических единиц по годам обучения, так как подобная унификация противоречит принципу вариативности образования. Распределение дидактических единиц по этапам обучения должно быть выполнено в Примерной образовательной программе. Определить конкретный порядок освоения литературных произведений по классам должен автор программы и учебно-методического комплекса, в соответствии с предложенной им логикой курса. Иначе невозможен системный характер обучения.

Невнимательность это или сознательная подтасовка – трудно судить. Вряд ли уважаемый методист способен искренне спутать этапы обучения с классами... Но результат налицо: доверившийся мнению Е.С. Романичевой читатель будет возмущен, и, заразившись её благородным негодованием, вряд ли даст себе труд «перепроверить» ее утверждения, внимательно прочитать текст ошельмованного с таким искусством документа.

И сколько таких случайных и неслучайных оговорок и подтасовок в отзывах «возмущенной общественности» - несть числа!

Суммируя наиболее отчетливые претензии участников обсуждения, можно увидеть, что Концепцию критикуют

- за то, что она носит декларативный, слишком общий характер – и за то, что она содержит слишком конкретные положения;

- за то, что она регламентирует работу учителя – и за то, что не содержит конкретных рекомендаций для работы учителя;

- за то, что она подменяет собой Примерную образовательную программу – и за то, что в ней нет разделов, необходимых в Примерной образовательной программе;

- за то, что список литературных произведений для обязательного изучения в ней слишком объемный – и за то, что список в ней слишком сжатый;

- за избыточную научность – и за недостаточную научность;

- за консерватизм (возвращение к советским временам) – и за недостаточный учет достижений советской школы;

- за то, что согласована с новыми ФГОС и за то, что противоречит новым ФГОС...

И так далее... Словом, можно бы и остановиться на этом, поскольку сам по себе перечень претензий показывает, что критики исходят не столько из имеющегося документа, сколько из своих, весьма субъективных представлений о том, каким должен быть документ такого рода. То есть, по сути, это сообщество критиков и само толком не знает, чего же именно ему хочется: не то конституции, не то осетрины с хреном.

Если говорить о Концепции всерьез, то главный вопрос: что она дает и зачем она нужна? И хотя ответ на этот вопрос дан в самом документе, видимо нужно к нему вернуться еще раз. Остановлюсь на одном аспекте – важном для практической реализации задач филологического образования.

В Концепции предлагается закрепить сложившийся порядок создания учебно-методической документации и ту иерархию функций разных документов, которая отчасти уже существует, а отчасти только складывается в меняющемся образовательном пространстве:

Стандарт (разрабатывается и утверждается на государственном уровне, утверждается Минобразования, описывает самые общие требования к результатам образования).

Концепция (разрабатывается профессиональным сообществом, утверждается Съездом учителей, описывает научные основы обучения, фундаментальные требования к целям, содержанию, методам в конкретной образовательной области: математика, историческое образование, филология).

Примерные программы (создаются квалифицированными участниками образовательных отношений и описывают инвариантное предметное содержание и требования к результатам на каждом этапе образования).

Авторские программы (создаются авторскими коллективами, конкретизируют содержание, в том числе его вариативную часть, и порядок обучения в соответствии с научно-обоснованной авторской концепцией и являются основой УМК, реализуются в линиях учебников и комплекте методических пособий).

Рабочие программы учителя (создаются конкретным педагогом на основе одной из авторских программ с учетом особенностей образовательного учреждения, конкретного класса).

Так определяются, закрепляются роли конкретных участников образовательного процесса в создании и использовании этих важных документов, их возможности и обязанности.

Некоторым пирамида кажется слишком сложной. Противники Концепции ссылаются, как правило, на то, что есть Стандарт и Примерная программа. И все, и хватит – а дальше пусть учитель сам решает, что и как с детьми изучать. То есть из описанной системы предлагается изъять два «лишних» звена: и Концепцию, и авторские программы. Так рассуждает, например, доцент Департамента образовательных программ Высшей школы экономики, заслуженный учитель РФ Е.С. Абелюк: «...концепция ограничивает возможности учителя. А между тем, учитель работает с конкретными детьми, видит их возможности, представляет себе их читательский опыт – ему бы и определять, в какой логике следует выстраивать курс».

Красиво звучит. Увлекательно... Можно и впрямь подумать, что в таком предложении воплощено доверие к учителю и стремление избавить его от лишних регламентирующих документов, от дополнительных бумаг, которые его сегодня душат... Может, и в самом деле такое упрощение учителю необходимо?

Только в подобной заботе о свободе и творчестве учителя, присмотревшись, можно увидеть настоящую ловушку. Подвох под видом подарка. Сосредоточимся на литературе.

С каким Стандартом и с какой Примерной программой сегодня учитель литературы приступит к такому творческому подвигу как разработка собственной рабочей программы? В новом ФГОС содержание образования по предметам не описано вовсе. Программы для старшей школы (там, где по ФГОС предполагается «слить» русский язык и литературу в один предмет) не существует даже в виде проекта.

Существует лишь созданный по заказу Министерства группой С.В. Волкова и Е.С. Абелюк Проект Примерной программы для 5-9 классов, состоящий из пяти списков, странным образом соединенных внутри одного текста (три списка в таблице и еще два следом). И никакой логики строения курса, никакого принципа, определяющего смысл отбора и порядок изучения произведений этот документ не предусматривает. Это, стало быть, все сам учитель придумает. Вот тебе голый список и пустой стандарт – давай, родной, твори, выдумывай, пробуй! (Напомним, что большинство учителей работает одновременно в нескольких параллелях, нередко с недельной нагрузкой больше 30 часов. То есть оригинальных программ всего курса (!) – с учетом особенностей конкретных детей в каждом классе он должен создать в среднем 5-6).

Хороша забота об учителе! Даже в супер-либеральные 90-е годы учитель все-таки не был обязан создавать целиком собственную авторскую программу всего курса изучения литературы. Иногда такие программы создавались методическим объединением. И работала такая программа не в одном классе с его потребностями, а в этой школе на протяжении нескольких лет. В методическом хаосе 90-х другого выхода, может быть, и не было. Старая единая программа безнадежно отстала от жизни, а новые комплексы еще не были созданы. Но такая самодеятельность довольно быстро показала свои негативные стороны. Под такие «свои» программы найти учебники, естественно, было невозможно, пособия учителям приходилось писать самим. А про единые требования к выпускникам и абитуриентам, и про благополучие ученика, ненароком перешедшего из одной школы в другую, тут и речи не было.

Стандарты 2004 года и создавались по требованию всех участников образовательного процесса как спасение от уже опасной для страны и для конкретных учеников безграничной методической вольницы.

Довольно быстро учителя осознали, что разработка собственных программ в их профессиональные обязанности не входит, и честно признали, что ни времени, ни квалификации для этого у учителя чаще всего не хватает. Разработкой УМК занялись профессиональные коллективы, как правило, объединявшие в себе и практиков, и ученых филологов, и методистов. Учитель имел и имеет до сих пор свободу выбора между предлагавшимися ему авторскими комплексами (линиями). И на основе выбранной им авторской программы строит свою рабочую или тематическое планирование, имея серьезную научно-педагогическую поддержку. (Свобода эта, кстати, серьезно пострадала в 2013 году, когда Министерство на основе весьма спорных результатов экспертизы сократило число учебных линий по всем предметам почти втрое. Но почему-то в оппоненты Концепции ни разу об этом не вспомнили. Душителей свободы и врагов вариативности они видят совсем в другом месте. Так и хочется предположить, что за этим организованным возмущением стоит в том числе и само Министерство образования и науки).

Пафосные речи о свободе и творчестве учителя – чистая спекуляция и популизм. Учитель, как и любой другой человек, наделен свободой воли, свободой творить добро и зло – и это не требует доказательств. Но как работник учитель свободен в рамках своих профессиональных обязанностей. Никакие декларации не освободят учителя от требования быть на уроке, если этот урок стоит в расписании, заполнять журнал, обеспечивать качественное обучение, выполнять требования нормативных документов. В рамках заданных государством требований учитель не только свободен, но и защищен. Учитель должен быть защищен от администратора, чиновника или от «продвинутого» родителя, который вздумает выдвигать претензии вроде тех, которыми осыпают сейчас разработчиков Концепции все, кому не лень: «Почему вы не проходите с детьми моего любимого автора Х, а проходите скучного У?». Понятно, что ссылка на собственную, самим учителем составленную программу будет в этом случае не слишком убедительной. Закрепленное в документах более высокого уровня (рекомендованных авторских программах, Примерных программах и т.д.) содержание образования позволит учителю ответить на такие вопросы и доказать, что он свои профессиональные обязанности выполняет, а кому в этих рамках тесновато – могут прибегнуть к услугам репетиторов и частных школ.

Стандарт 2004 года, закреплявший содержательное ядро каждого предмета, обеспечивал и единство образовательного пространства, и защиту учителя от необоснованных требований и претензий. Этот документ соединял в себе фактически и Стандарт и Концепцию и Примерные программы для этапов основного и среднего общего образования). Новый «пустой», простите – «рамочный» стандарт эти задачи не выполняет. Поэтому стали необходимы и Концепция, и Примерная программа как отдельные документы.

Концепция прежде всего и обращена к государству, к его представителям. Она неагрессивно, но отчетливо формулирует требования к тем, кто руководит образованием и от кого зависит и учитель, и ученик, и автор учебников, и издатель. Эти требования профессионалов не придуманы группой разработчиков, а оформлены в соответствии с решениями двух учительских съездов и множества других собраний словесников. Вот важнейшие из них:

Сохранить литературу в обязательном перечне предметов общего образования как одну из базовых особенностей национальной системы образования в России.

Учесть особый статус школьных предметов «Русский язык» и «Литература» в системе национального образования; добавить часы на преподавание русского языка и литературы в федеральный компонент учебного плана, то есть исправить перекос, сложившийся за последние годы. Вернуть отнятые у наших предметов часы, признать их важность для воспитания и образования российского школьника как личности и как гражданина.

Сохранить предметы «Русский язык» и «Литература» как самостоятельные дисциплины на всех ступенях школьного образования. То есть исправить грубейшую научно-методическую ошибку ФГОС старшей школы. Пока еще он не внедрен повсеместно.

Определить содержательное ядро филологического образования для того чтобы обеспечить единство образовательного пространства, что позволит создать почву для разработки требований к итоговой аттестации (в какой бы форме эта аттестация ни осуществлялась. Для разработки тематики сочинений тоже необходимо точно знать, какой перечень произведений освоен всеми без исключения школьниками, на какие знания выпускников мы можем рассчитывать).

Как может сегодня честный и разумный профессионал не поддержать эти главные положения Концепции, какие бы претензии частного порядка у него ни возникали?

Почему с такой яростью восстают против Концепции такие популярные «ходатаи» за учительские нужды, как С.В. Волков? Почему на нее обрушиваются Е.С.Абелюк, Е.С.Романичева, А.И. Адамский, М.Г. Павловец и другие подписанты «открытого письма»? Почему в слезных жалобах не стесняются дойти до хрестоматийной ябеды (или доноса): мол, авторы Концепции лоббируют интересы конкретных издательств? Почему они просят защиты (не для себя, конечно, для филологического образования – а как же иначе!) от страшной этой Концепции – у министра образования?

Может быть, у каждого из оппонентов есть свои причины. А может быть, дело в том, что в Концепции наряду с заявленными выше положениями есть и то, что вызывает прямо конвульсии у всей либерально ориентированной части педагогического сообщества:

Приоритет научных подходов, утверждение ценности знаний о русском языке и литературе как прочной основы для развития личности.

Приоритет классической литературы над современной словесностью и детско-подростковым чтением.

Приоритет обязательной части над вариативной в содержании образования (пропорция 70% инвариант к 30% по выбору, в отличие от предлагаемой в проекте Примерной программы С.В. Волкова, Е.А. Абелюк пропорции 10% инварианта к 90% вариативной части).

И, пожалуй, главное: уравнивание общегосударственных целей образования с личными потребностями ученика. Важнейшую Задачу изучения литературы в школе Концепция определяет так:

«...воспитать уважение к отечественной классической литературе как уникальному социокультурному и эстетическому феномену, одному из высочайших достижений национальной культуры, что предполагает развитие чувства патриотизма, гражданского самосознания и национально-культурной идентичности»; (Концепция. с. 13)

Вот этой формулировки, наверное, не переносят на дух сторонники идеи, что главное в нашем предмете – научить школьника читать любые тексты и давать им личную интерпретацию. Да, тут четко сказано: мало, чтобы любые, и мало, чтобы по-своему. Надо, чтобы прочитали классику и осмыслили её в патриотическом и гражданском духе. Так прямо и сказано, что литература как предмет в государственной школе должна служить не только ребенку и его личным запросам, но и всему обществу и государству и его, государства «корыстным» целям: чтобы не просто грамотные читатели росли, а те, кто гордится своей страной и уважает её достижения.

Вот этой установки на общегосударственные задачи, наверное, и не могут простить оппоненты разработчикам Концепции. Это они воспринимают как посягательство на свою личную свободу и на свои права. Действительно, если человек осознает школу как место, где он реализует свои личные амбиции, всячески ограждая себя и учеников заодно от «всепроникающих щупальцев» зловредного государства, то трудно ожидать от него согласия с Концепцией. Как ему смириться с необходимостью осознать себя работником государства, его функционером, сторонником общегосударственной идеологии в области образования? Ведь государство, по его глубинной интуиции, – зло и все, что идет от него – зло, и потому единое образовательное пространство, необходимое государству для самосохранения, – тоже зло, ну а если прямо это сказать не осмеливаешься, потому как с министерством теперь на дружеской ноге, скажи – «миф». Есть ведь только личное пространство ученика и учителя, где строится их творческий диалог, а в нем и программы и учебники, да пожалуй, и писатели – лишние, ну, в крайнем случае, они – только повод для роскоши общения двух творческих личностей: педагога и ребенка. Так что неважно, будет поводом к этому общению Пушкин или Пеннак, Гоголь или Гиваргизов... Так зачем этот обязательный список с этими нудными классиками? Зачем эти сковывающие свободу кодификаторы?

Наверное, нашим оппонентам трудно представить, что каждый из разработчиков Концепции тоже переживал и эти взлеты духа и счастье задушевного разговора в классе о прочитанном или о пережитом. Куда нам до творческих и свободолюбивых коллег - мы же душители, ретрограды, консерваторы и прочее. И в школе мы, конечно, не бывали, и детей не растили. Так ведь обычно отзываются новаторы об авторах неприятных им документов (составителях Стандарта 2004, разработчиках ЕГЭ и т.д.) Ну что же, пусть мы консерваторы и ретрограды. Сохранять и защищать – задача слишком высокая, чтобы спасовать и отречься от нее из-за нападок в интернете и праведного гнева умело настроенной «общественности». Сохранить лучшее, что накоплено в школьной практике за много десятилетий, защитить ученика и учителя от реформаторского напора, питаемого страстной любовью к чужеземным образцам и недоверием к собственным традициям... За такое дело можно и должно стать твердо. За это стоит вместе с нами множество российских учителей – не медийных героев, а главных непрославленных тружеников, благодаря которым все еще держится, не удушается наш многострадальный предмет. Так что даже реформаторы руками разводят. «Зарубежные исследователи отмечают системность российских программ обучения чтению, упорство, с которым наша школа сохраняет в своей образовательной программе классические литературные тексты, делает их достоянием каждого ребенка и обеспечивает, тем самым, единство культурного и образовательного пространства,» - то ли восхищается, то ли сетует в своем недавнем Итоговом докладе о ходе реформ Я.И.Кузьминов (Гл.11. Новая школа. с. 306).)

Похоже, что-то сдвинулось в лучшую сторону. Неумолимый каток враждебных литературе и русскому языку инноваций приостановился, как будто в замешательстве. Вот и сочинение – в спорном и странном виде – но вернулось же! И Концепцию филологического образования сейчас рассматривают, и может быть, даже мнение съезда учителей услышат... Жаль только, если принципиальные разногласия среди тех, кого принято называть «коллегами», сведут на нет все инициативы по поддержке филологического образования, уже предпринятые на государственном уровне, если мы откажемся от возможности вернуть литературе и русскому языку их настоящее место, достойное место в российской школе. И каток продолжит движение, и реформаторы наконец вздохнут с облегчением, ибо зарубежным наблюдателям уже нечему будет удивляться.



  • Сертификат:








  • Kazanobr.ru. Электронный научно-методический журнал. © Copyright 2011-2024.
    Казанский образовательный портал. Управление образования г. Казани.
    Сайт является средством массовой информации (СМИ). Свидетельство о регистрации Эл №ФС 77-61687